— Это рыба-игла, — продолжает голос. Я поворачиваюсь и вижу рыжую шевелюру, возвышающуюся над толпой детей, как башня. — Очень древнее животное, — говорит рыжий человек. Он внешне похож на Колодана, только выше ростом. — Представьте себе морского конька... все видели морского конька?.. которого вытянули в струнку. Получилась рыба-игла, вот такая. Можете потрогать. Только осторожно, не сломайте. Чувствуете, какой у нее твердый панцирь?

— Дааа! — говорят дети. Детям интересно. Я прямо вижу, как над макушками зажглись маленькие шарики -- и сияют.

— Вот такая интересная рыба, — говорит рыжий. — Понравилась? Мне она тоже нравится.

Он складывает рыбу-иглу в коробку, коробку в сумку... Сумка в точности, как у Колодана. Ну елки.

— Вы здесь работаете? — спрашивают дети. Совершенно верно, говорит печник.

— Расскажите еще что-нибудь! Да!

— Ну что вам еще рассказать... — рыжий поворачивается к забору, показывает через него. — Видите вон того динозавра? Это амурозавр.

Там четвероногий динозавр, стоит, повернув голову с гребнем -- словно тоже прислушивается.

— Амурозавр? — дети открывают рты.

— Помните, был такой Амур? Бог любви? — рыжий показывает, как бьются маленькие крылышки. Очень смешно. И опять вылитый Колодан.

— Дааа!

— Так вот, этого ящера назвали не по этому Амуру, а по названию реки. Знаете, есть такая сибирская река, Амур? Когда-то около нее нашли окаменелые останки этого ящера и назвали его амурозавром. Вы когда-нибудь думали, что в России были динозавры? А они тут были. Представляете? Бродили сто миллионов лет назад и жевали траву. Так что этот амурозавр -- настоящий русский динозавр.

Дальше Ярослав рассказывает о том, как устроены зубы у слонов (а теперь смотрите на амурозавра... у него такие же), и какая это тяжелая работа -- целый день жевать траву.

— Интересно! — кричат дети. — А еще! Еще!

— Ну... — говорит рыжий. Но дети его уговаривают. И тогда рыжий ведет толпу влево от входа и там начинает рассказывать об огромной доисторической синей лягушке, которая сидела в доисторическом болоте и работала доисторическим "капканом". Рыжий показывает в лицах процесс охоты, как захлопывается огромная пасть и какое удивление в этот момент возникает на лице жертвы... При этом рыжий умудряется сочетать в рассказе нежность и снисходительную иронию, словно эта лягушка-"капкан" живет у него дома, вместо кошки. Где-то рядом с амурозавром, занявшим гостиную. Домашние любимцы.

И я опять же узнаю в этом Колодана. Судя по тому, что я читал, примерно таким же был и Джеральд Даррел, знаменитый писатель и защитник животных.

Я отрываюсь от толпы и иду к главному входу. Может, полиция уже закончила?

И встречаюсь взглядом с девушкой. Темные глаза, симпатичная. Очень стильная.

Она смотрит на меня так, словно мы знакомы. Пока я пытаюсь вспомнить ее имя, девушка говорит:

— Шимун Врочек? Писатель? Это вы?

Динозавр, динозавр... Врочек! Я же говорил, меня легко узнать.

— Да, это я.

— Вы мой любимый писатель! Мне так нравится ваша книга "Питер". А вы на экскурсию приехали?

Оказывается, девушку зовут Марина, она в Дарвиновском музее работает художником-оформителем. Я говорю, что привез дочку в музей, но вот такое дело... Василиса сейчас слушает лекцию. Я издалека слышу голос рыжего и ответ детей "Даа!". Похоже, он их кумир.

— Это Ярослав, — поясняет Марина. — Он у нас энтузиаст... О, кажется, закончили.

И точно. Из музея выходят полицейские, туда начинают впускать посетителей. Значит, и нашим студийцам пора.

— Пойду скажу своим, — говорю я.

Через два часа. Пока Василиса на лекции, я успел сходить в супермаркет за продуктами, отнести в машину, вернуться к музею и порядком заскучать. Василисы все нет и нет, хотя говорили, что лекция будет всего час. Где девица? Звоню -- девица не берет трубку, но скидывает смску "У нас еще лекция". Хмм. Ну ладно.

Я рассматриваю "архангельскую баню по-черному", что стоит у главного входа музея. Говорят, это часть экспозиции современных шведских художников. Баня настоящая, старинная, серое дерево. Из бани "по-черному" почему-то торчит железная ржавая дымовая труба. Ну, может, шведы именно так понимают современное искусство. Хотя баня, согласен, это вещь.

Звонит жена.

— Вы где?

— В музее.

— Не поняла?

Через минуту перезванивает.

— Василиса с подружкой решили, что их лектор им не нравится, скучный, и остались на лекцию со следующей группой (студийцев около сотни, так что групп несколько). Еще минут двадцать.

— Что-о? А почему она мне не сообщила?!

— Только не ругай ее.

Ладно. Но сообщить-то можно было? Жду, от нечего делать начинаю набирать на телефоне текст (как еще заставить писателя работать?), звонит телефон. Это моя мама, для девиц баба Люда.

— Алло, мам? — говорю. — Как у тебя дела?

Рассказываем друг другу новости. Я делюсь. Приехали, вот бомба, рыжий лектор, похожий на Колодана, а тут -- девица пошла на вторую лекцию и ничего мне не сообщила. Использовала втемную. Ладно, осталась на лекцию, я не против (хотя и время), но почему не сказала?! В процессе рассказа я сам начинаю заводиться. Праведный гнев вскипает. Темперамент -- это у нас семейное.

— Она так замуж выйдет, а я ничего знать не буду! — бушую я.

— Ну это-то она сообщит, — неуверенно говорит бабушка.

Спасибо.

Через сорок минут из музея выбегает радостная Василиса. Я набрал уже страницу текста и с надеждой жду, что телефон разрядится... Писатели очень любят работать.

— Василиса! Почему не сказала, что идешь на вторую лекцию?! Я же жду!

— А у нас другой лектор был... — говорит Василиса. — Очень интересно рассказывал. Очень, очень!

Ага. И тут я понимаю. "Динозавры -- мои домашние животные". Интеллект, ирония и затаенная нежность.

— Рыжий? Ярослав?

— Да.

Ну, понятно.

— Тебе нужно привыкать нести ответственность.

Родители (то есть мы) переглянулись. Фактически психолог сказала: "Теперь вы будете НАВСЕГДА прикованы к Москве, неудачники. Родственников у вас здесь нет, друзья далеко. Ха-ха-ха, забудьте об отпуске на море. Следующий сеанс в понедельник".

— Ээ... у нас же есть кошка. Фифа.

— Она со мной не играет!

— Она ни с кем не играет, — парировал я. Кажется, не очень удачно.

Мы попытались найти плюсы. Жена:

— С хомяком не нужно гулять.

— Зато они сбегают. У моего друга в детстве был хомяк, он прогрыз железную клетку, сбежал, а потом полгода партизанил. Полквартиры погрыз.

— Друг?

— Хомяк. И еще они пахнут.

— Морская свинка, — сказала жена, подумав. — Они хотя бы милые.

— Не вариант. Знаешь, какие они шумные? Колодан сказал, морские свинки любят свистеть.

— Свистеть?!

Писатель Колодан все знает о животных и экзотической кухне. Надеюсь, это никак не связано.

— Да! Зато свинку можно везде с собой возить. Раньше моряки морских свинок по всему свету возили.

— Зачем?

— Чтобы есть. Корабль плавает годами, а свинки свистят. И все тише, тише...

Представив себе хомяка, чайной ложкой роющего тоннель, как в "Побеге из Шоушенка" и морскую свинку, дающую рок-концерт (Энджи... о, Ээээнджи), жена сдалась. Почти.

— Может, тогда собаку? — спросила она в отчаянии. — Раз уж все равно.

— Нет.

У меня фобия на собак. В детстве, когда мне было лет пять, меня укусила собака -- в щеку. В тот день я храбро решил не бояться больше собак (а я боялся, у нас в Старом Вартовске их были стаи) и вышел играть. Мы играли, играли. У соседнего балка была песчаная насыпь. Мы строили там города, лепили куличики, рыли котлованы. А маленькая собака соседей за нами наблюдала. Вернее, наблюдала за мной. Я чувствовал взгляд ее темных глаз. Но я решил не бояться, и держался изо всех сил. Я смотрел страху в глаза. Я набил ведерко песком, наклонился перевернуть... Собачка бросилась. Резкая боль пронзила лицо.

Я пришел домой, рыдая и держась за щеку. Боль была невероятная.

С тех пор я собак вообще не люблю.

— Лучше тогда крысу. Говорят, они очень умные.

— Нет! — жену передернуло. У нее фобия на крыс. Возможно, она единственный человек, которого тошнит от мультика "Рататуй", а не от того факта, что крысы готовят еду.

— Шиншиллу?

— Они очень нежные. Их нельзя пугать, они от этого болеют и умирают.

— А ты откуда знаешь? — поразился я.

— Дочь нашего директора рассказывала. И ты знаешь, сколько они стоят?

— Ласку?

— Она хищник!

— Ладно, делать нечего, — я вздохнул. — Пойдем за хомяком.

Василиса запрыгала от счастья и села в машину. Мы поехали за бюджетным хомяком.

Зоомагазин был в торговом центре, отделен стеклянной стеной. За стеклом лежали котята и, обняв миску, счастливо спал щенок ротвейлера. Во сне он выглядел вполне безопасным. Маленькая Василиса, наморщив лоб, внимательно изучила каждого.

— Может, мы все-таки войдем?! — не выдержал наконец я.

Василиса вздохнула.

Внутри пахло сыростью, опилками и родительским отчаянием.

— Хомяки пахнут, — сообщила продавец первым делом. — Иногда кусаются.

— Я знаю, — мужественно ответил я. — Можно посмотреть всех?

Сирийский хомячок напоминал похмельного хипстера. Он расслабленно возлежал в опилках, словно после лечебной марихуаны. В соседнем аквариуме мелкие, с пятачок, джунгарские хомячки вели активную жизнь. Их было с десяток, все серенькие и бойкие. По крайней мере, подумал я, места они займут немного. Уже хорошо. От клеток шел сильный животных запах. Я поморщился.

— Джунгары агрессивные, — сообщила продавец. — Но вы ведь знаете? В руки их не взять.

Василиса отстранилась от клетки и быстро замотала головой.

— Не хочу, — сказала она.

— А этот? — я показал на хипстера. — Этот-то нормальный? Василиса, может этого возьмем?

— А это кто? — спросила жена. Она показала на другую клетку, побольше. — Тушканчики?

— Это мышки-песчанки.

В большой клетке три разноцветных создания грациозно суетились. Они были меньше сирийца, но крупнее джунгаров, с длинными хвостами с кисточками. Одно из созданий -- серое -- прыгнуло и оказалось на домике. Ничего себе. Василиса смотрела, как завороженная. Такие крошечные кенгуру. Мордочки симпатичные, как у мышек из мультика.

— Может, нам взять такую вместо хомяка?

— Прекрасная идея, — сказала продавец зоомагазина. — Песчанки чистоплотны, общительны, любят играть и приятно пахнут. Хотите подержать?

Василиса, конечно, хотела. Продавец поймала и посадила песчанку ей в ладони. Бежевая песчанка высунула голову и задвигала носом. Симпатичная.

— Видите в басейне песок? Они принимают тут ванну. Песчанки очень чистоплотны.

Действительно, от клетки совсем не пахло.

— Ничего себе, — сказала жена.

— Э, а что она делает? — спросил я. Мышь, похожая на бурундука, теперь быстро-быстро перебирала лапками на боку серого, словно делала ему "рельсы, рельсы, шпалы, шпалы".

— Массаж, — сказала продавец. — А вообще, они тут все мальчики.

— Хмм.

— Родные братья, — подтвердила продавец. — Ну, что вы решили?

— Спасибо, мы сейчас подумаем.

Мы отошли в отдел к рыбам и устроили семейный совет. Я хочу песчанку, сказала Василиса. А хомяка? Хомяка не хочу.

Ладно, решили мы. Песчанка всяко круче, чем хомяк. И практичнее. Продавец обрадовалась.

— Прекрасно! Сколько песчанок вы хотите взять?

И тут я что-то заподозрил.

— Ээ... вообще-то, одного.

Продавец покачала головой. Большая ошибка.

— Вы понимаете, это общественные животные. Им нужна компания. В одиночестве они чахнут и умирают.

— Черт.

Такого подвоха от песчанок я не ожидал.

— Тогда двух, — решил я.

— А третий останется один? Понимаете, — в голосе девушки прорезалась блюзовая хрипотца, — в одиночестве они чахнут и умирают...

Я против воли представил, как поседевший мышь в потертом плаще устало заходит в полутемный бар, садится у стойки. Залпом опрокинув двойной бурбон, говорит бармену "Они все мертвы, эти старые пилоты" и, уронив голову на руки, задремывает на стойке под серый унылый блюз. Ему снятся аэропланы, небо в дымных росчерках, пулеметный огонь и лица друзей. Я встряхнулся:

— Ладно! Возьмем всех. И вон ту клетку...

Продавец покачала головой.

— Что не так?

— Это клетка для одной песчанки. А у вас их трое.

— Черт!

В итоге мы купили большую клетку, в два этажа -- нижний стеклянный, верхний решетчатый. С нижнего на верхний вела съемная лестница. К клетке взяли поилку, кукурузный наполнитель, песок для бассейна, белый кальций для зубов, пачку корма и витамины, колесо, чтобы бегать, и мешок сена, чтобы песчанки строили из него гнездо. Я подумал, что на такие деньги можно завести в хозяйстве лошадь. Возможно, даже породистую.

Василиса, сидя в машине, крепко прижимала к груди банку с песчанками.

Мы вернулись домой, помыли и поставили клетку. Запустили песчанок. И сели всей семьей перед клеткой, вместо телевизора...

Песчанки были -- один серый, другой бежевый, третий похож на бурундука, даже с полоской на спине. Они ели, копались в наполнителе, выискивая зернышки кукурузы, смешно пили воду, чистили в песке шкурки и делали друг другу массаж. Лихо запрыгивали с нижнего этажа на верхний, без всякой лестницы, крутили колесо. Потом зачем-то уронили лестницу и закопали ее в опилки. Деловито начали строить гнездо. Они были смешные и дружные.

Василиса насыпала мышкам корма и дала им имена. Ее круглое личико светилось тройным счастьем. Видимо, она уже начала чувствовать ответственность, подумал я.

Несколько часов пролетело незаметно. Василису еле загнали спать. Перед сном она пожелала питомцам спокойной ночи и засопела, подложив ладошки под щеку.

Так в нашем доме появились песчанки. Три танкиста, три веселых брата.

Бублик, Джерри и Бурундучок.

В тот же вечер кто-то из них насрал в бассейн.

В записке Василисиным небрежным почерком (цитирую по памяти):

Дорогой Дед Мороз, принеси мне, пожалуйста, в подарок две лошадки Шляйх, наездницу в голубом и седло с уздечкой. А Злате -- Барби-стоматолога. Спасибо! Ты лучший.

Подпись: Василиса О.

Лошади -- это тогда было ее увлечение. Коллекционные фигурки, породы, конюшни. Это понятно. Подарок для Златы -- тоже.

Я поднял брови. Что-то насторожило мой дедуктивный инстинкт. В целом все правильно, но детали не сходились. Итак. Листок из тетради, оборван неровно. Написано небрежно, словно второпях, карандашом. Рисунка нет. А старые письма Василиса писала от руки, высунув язык, и рисовала целые картины фломастерами. И листок оставлен там, где мы легко можем найти и прочитать. Что это значит? Забыла спрятать? Не нашла конверта? Я провел пальцем по неровному обрезу листка...

И тут меня озарило. Улики начали сходиться в единую картину.

— Думаешь, это она для нас написала? — говорю я.

— Похоже.

Смотри еще, говорит жена. Видишь?

Вижу. Еще два клочка бумаги. Две записки.

ЭТО ДЛЯ ТЕБЯ, ДЕД МОРОЗ.

И целый мешок шоколада от киндер-сюрпризов. Папа мороз рассеянно потрогал шоколад пальцем. Холодный.

А ЭТО ДЛЯ ТВОИХ ЛОШАДОК.

Тарелка нарезанных яблок и морковок.

Лошадка папа задумчиво поел.

Настоящий детектив может распознать на вкус триста разных сортов моркови — и эта отдавала цинизмом. А вот чуда в ней почти не осталось. Сорт подростковый, ранний. С легкой горчинкой.

— Кажется, Василиса больше не верит в Деда Мороза, — говорит жена.

Элементарно, дорогой Ватсон. Дети растут... как это не неожиданно.

И где-то умирает один Санта-Клаус.

Написал вот это и мне немного грустно. А может, грустно много.

Хорошо, Злата еще маленькая.

===========

ЧИТАТЬ Выжить среди принцесс

В качестве иллюстраций: 1. The Adventures of Sherlock Holmes (1939), 2. Девочка и жеребец фризской породы (автор неизвестен), 3. Мальчик и лошадь, фото 50х годов (автор неизвестен)